Раз в кои веки посылал Бог московитам нормальных государей. Но, по странному стечению обстоятельств, они их, либо не допускали до власти (как было с Владиславом), либо просто убивали. Так было с Петром III, так было с Павлом I. Так было и с Дмитрием I.
...20 июня 1605 года на пышно убранном коне в одежде, расшитой золотом, под праздничный звон колоколов, под приветственные крики жителей, в Москву вступил государь Дмитрий I. Сопровождавший его Богдан Бельский произнёс перед москвичами краткую речь: «Православные! Благодарите Бога за спасение нашего солнышка, государя царя, Дмитрия Ивановича. Как бы вас лихие люди не смущали, ничему не верьте. Это истинный сын царя Ивана Васильевича. В уверение я целую перед вами Животворящий Крест и Св. Николу Чудотворца.».
18 июля Дмитрий встречается со своей матерью, царицей Марией (в иночестве - Марфой). Встреча произошла в подмосковном селе Тайнинском на глазах огромного количества народа. Дмитрий соскочил с коня и бросился к карете, а Марфа, откинув боковой занавес, приняла его в объятья. Оба рыдали, и весь дальнейший путь до Москвы Дмитрий проделал пешком, идя рядом с каретой.
30 июля 1605 года патриарх Игнатий венчает Дмитрия на царство. Полный титул Дмитрия: «Мы, пресветлейший и непобедимейший Монарх Дмитрий Иванович, Божиею милостию, Цесарь и Великий Князь всея России, и всех Татарских царств и иных многих Московской монархии покорённых областей Государь и Царь». А грамоты для иностранных государств он подписывал: «Дмитрий, император Московский».
По случаю своего венчания на царство, Дмитрий проявил милости: из ссылок возвратились бояре, подвергшиеся репрессиям при Борисе Годунове. Им были возвращены их имения.
Дмитрий говорил: «Есть два способа царствовать, милосердием и щедростью или суровостью и казнями; я избрал первый способ; я дал Богу обет не проливать крови подданных и исполню его.».
Дмитрий любил прогулки по Москве, во время которых свободно общался с простыми жителями: купцами, ремесленниками, и, тем самым, шокировал москвичей, привыкших видеть в прежних царях недоступных небожителей.
Свободно общался Дмитрий и со своими приближенными. Когда он им рассказывал какую-нибудь байку, они запросто могли сказать ему: «Государь, ты солгал».
Не любил Дмитрий лесть. Он обрывал всякого желающего к нему подольстится и, при этом дурно отзываясь о правлении Бориса Годунова, говоря: «ставил Бориса на царство, теперь же хулит».
В вопросах внешней политики Дмитрий проявлял самостоятельность. Он отказал королю Польскому и великому князю Литовскому Сигизмунду III в обещанных ранее территориальных уступках и ограничился лишь денежными выплатами в благодарность за помощь в занятии московского трона. Искал союзников среди христианских государств Европы для начала войны с Османской Портой.
В религиозных вопросах Дмитрий фанатизма не проявлял, предоставляя право выбора веры своим подданным, и объясняя это тем, что и католики, и протестанты, и православные верят в одного Бога — разница только в обрядах. Последние, по его мнению, произведение рук человеческих и то, что решил один собор, другой так же легко может отменить.
Монахов Дмитрий не любил, называя их лицемерами и дармоедами. Он приказал сделать перепись монастырских владений, грозился отобрать у них всё лишнее и употребить это на защиту веры на деле.
Дмитрий убрал препятствия к выезду из государства и передвижению внутри него, англичане, бывшие в то время в Московии, замечали, что такой свободы не знало ещё ни одно европейское государство.
Но московитам свобода не по нраву.
27 мая 1606 года заговорщики, ведомые Василием Шуйским (незадолго до этого он был уличён в заговоре, но Дмитрий помиловал его), въехали на Красную Площадь. Они ворвались царский дворец, Дмитрий был убит: один из заговорщиков, сын боярский Григорий Валуев,выстрелил в него в упор, а, затем, он был добит мечами и алебардами. Тела царя Дмитрия и его приближенного Петра Басманова были подвергнуты поруганиям. Как вспоминает иностранный наёмник на русской службе Жак Маржерет: «Покойного Дмитрия, мертвого и нагого, протащили мимо монастыря императрицы — его матери — до площади… и положили сказанного Дмитрия на стол длиной около аршина, так что голова свешивалась с одной стороны и ноги — с другой, а сказанного Петра Басманова положили под сказанный стол.».
Бог наказал московитов за цареубийство: сразу после убийства ударили необычайно суровые морозы, уничтожившие свежие посевы пшеницы. Но на этом наказания для московитов не закончились...
Для оправдания цареубийства москвичам читали грамоты, что Дмитрий, дескать, не чудом спасённый сын Грозного, а беглый монах Григорий Отрепьев, т.е. повторяли ложь времён Годунова, которая не выдерживает никакой критики. Дмитрий хорошо владел оружием, ездил верхом, что крайне редко встречалось среди монахов. Кроме того, сразу после его вступления в Москву было замечено, что он элементарно не знает московских обычаев: неправильно прикладывался к образам, ел не правильную пищу, не соблюдал постов.
Ну а чтобы предотвратить в будущем слухи о чудесном спасении Дмитрия, правительство цареубийцы Василия Шуйского (который занял престол после убийства Дмитрия) пошло по такому пути: в Углич, где был, якобы убит сын Грозного, прибыла специальная комиссия во главе с митрополитом Ростовским Филаретом (отцом будущего царя Михаила Романова). Была вскрыта могила того, кто был убит вместо Дмитрия, и, о чудо: в гробнице лежал свежий труп ребёнка с зажатой в руке горстью орехов. Которое легко объясняется: Филарет купил сына у тамошнего стрельца, ребёнок был убит, и его труп выдали за «нетленные мощи». Царевича сразу причислили, как Дмитрия Углицкого, к лику святых.
Историю не перепишешь заново, что было, то было. Но хотя бы посмертно реабилитировать хорошего государя императора Дмитрия Ивановича, зверски убиённого приближенными Шуйского, возможно. Для этого нужно деканонизировать Дмитрия Углицкого (ведь канонизирован он был с подлогом!) и канонизировать, императора Дмитрия Ивановича как великомученника. Ведь канонизировали же гораздо худшего царя - Николая II.
...20 июня 1605 года на пышно убранном коне в одежде, расшитой золотом, под праздничный звон колоколов, под приветственные крики жителей, в Москву вступил государь Дмитрий I. Сопровождавший его Богдан Бельский произнёс перед москвичами краткую речь: «Православные! Благодарите Бога за спасение нашего солнышка, государя царя, Дмитрия Ивановича. Как бы вас лихие люди не смущали, ничему не верьте. Это истинный сын царя Ивана Васильевича. В уверение я целую перед вами Животворящий Крест и Св. Николу Чудотворца.».18 июля Дмитрий встречается со своей матерью, царицей Марией (в иночестве - Марфой). Встреча произошла в подмосковном селе Тайнинском на глазах огромного количества народа. Дмитрий соскочил с коня и бросился к карете, а Марфа, откинув боковой занавес, приняла его в объятья. Оба рыдали, и весь дальнейший путь до Москвы Дмитрий проделал пешком, идя рядом с каретой.
30 июля 1605 года патриарх Игнатий венчает Дмитрия на царство. Полный титул Дмитрия: «Мы, пресветлейший и непобедимейший Монарх Дмитрий Иванович, Божиею милостию, Цесарь и Великий Князь всея России, и всех Татарских царств и иных многих Московской монархии покорённых областей Государь и Царь». А грамоты для иностранных государств он подписывал: «Дмитрий, император Московский».
По случаю своего венчания на царство, Дмитрий проявил милости: из ссылок возвратились бояре, подвергшиеся репрессиям при Борисе Годунове. Им были возвращены их имения.
Дмитрий говорил: «Есть два способа царствовать, милосердием и щедростью или суровостью и казнями; я избрал первый способ; я дал Богу обет не проливать крови подданных и исполню его.».
Дмитрий любил прогулки по Москве, во время которых свободно общался с простыми жителями: купцами, ремесленниками, и, тем самым, шокировал москвичей, привыкших видеть в прежних царях недоступных небожителей.
Свободно общался Дмитрий и со своими приближенными. Когда он им рассказывал какую-нибудь байку, они запросто могли сказать ему: «Государь, ты солгал».
Не любил Дмитрий лесть. Он обрывал всякого желающего к нему подольстится и, при этом дурно отзываясь о правлении Бориса Годунова, говоря: «ставил Бориса на царство, теперь же хулит».
В вопросах внешней политики Дмитрий проявлял самостоятельность. Он отказал королю Польскому и великому князю Литовскому Сигизмунду III в обещанных ранее территориальных уступках и ограничился лишь денежными выплатами в благодарность за помощь в занятии московского трона. Искал союзников среди христианских государств Европы для начала войны с Османской Портой.
В религиозных вопросах Дмитрий фанатизма не проявлял, предоставляя право выбора веры своим подданным, и объясняя это тем, что и католики, и протестанты, и православные верят в одного Бога — разница только в обрядах. Последние, по его мнению, произведение рук человеческих и то, что решил один собор, другой так же легко может отменить.
Монахов Дмитрий не любил, называя их лицемерами и дармоедами. Он приказал сделать перепись монастырских владений, грозился отобрать у них всё лишнее и употребить это на защиту веры на деле.
Дмитрий убрал препятствия к выезду из государства и передвижению внутри него, англичане, бывшие в то время в Московии, замечали, что такой свободы не знало ещё ни одно европейское государство.
Но московитам свобода не по нраву.
27 мая 1606 года заговорщики, ведомые Василием Шуйским (незадолго до этого он был уличён в заговоре, но Дмитрий помиловал его), въехали на Красную Площадь. Они ворвались царский дворец, Дмитрий был убит: один из заговорщиков, сын боярский Григорий Валуев,выстрелил в него в упор, а, затем, он был добит мечами и алебардами. Тела царя Дмитрия и его приближенного Петра Басманова были подвергнуты поруганиям. Как вспоминает иностранный наёмник на русской службе Жак Маржерет: «Покойного Дмитрия, мертвого и нагого, протащили мимо монастыря императрицы — его матери — до площади… и положили сказанного Дмитрия на стол длиной около аршина, так что голова свешивалась с одной стороны и ноги — с другой, а сказанного Петра Басманова положили под сказанный стол.».
Бог наказал московитов за цареубийство: сразу после убийства ударили необычайно суровые морозы, уничтожившие свежие посевы пшеницы. Но на этом наказания для московитов не закончились...
Для оправдания цареубийства москвичам читали грамоты, что Дмитрий, дескать, не чудом спасённый сын Грозного, а беглый монах Григорий Отрепьев, т.е. повторяли ложь времён Годунова, которая не выдерживает никакой критики. Дмитрий хорошо владел оружием, ездил верхом, что крайне редко встречалось среди монахов. Кроме того, сразу после его вступления в Москву было замечено, что он элементарно не знает московских обычаев: неправильно прикладывался к образам, ел не правильную пищу, не соблюдал постов.
Ну а чтобы предотвратить в будущем слухи о чудесном спасении Дмитрия, правительство цареубийцы Василия Шуйского (который занял престол после убийства Дмитрия) пошло по такому пути: в Углич, где был, якобы убит сын Грозного, прибыла специальная комиссия во главе с митрополитом Ростовским Филаретом (отцом будущего царя Михаила Романова). Была вскрыта могила того, кто был убит вместо Дмитрия, и, о чудо: в гробнице лежал свежий труп ребёнка с зажатой в руке горстью орехов. Которое легко объясняется: Филарет купил сына у тамошнего стрельца, ребёнок был убит, и его труп выдали за «нетленные мощи». Царевича сразу причислили, как Дмитрия Углицкого, к лику святых.
Историю не перепишешь заново, что было, то было. Но хотя бы посмертно реабилитировать хорошего государя императора Дмитрия Ивановича, зверски убиённого приближенными Шуйского, возможно. Для этого нужно деканонизировать Дмитрия Углицкого (ведь канонизирован он был с подлогом!) и канонизировать, императора Дмитрия Ивановича как великомученника. Ведь канонизировали же гораздо худшего царя - Николая II.
Оригинал записи на stafford-k.livejournal.com. Комментарии оставлять можно там же.
